Почему из года в год одна и таже история? Как приходит сентябрь, колхозники куда-то пропадают. И никто их найти не может. Урожай гниет на полях.  Страна рискует остаться без корнеплодов.  Все звонят в ЦК, мол, помогите, примите наконец меры. А там не знают, что делать. Говорят, на следующем Пленуме  вопрос, конечно,  поднимем, обсудим, найдем решение! Не волнуйтесь товарищи. А пока давайте попросим наш ленинский комсомол помочь.  Может он подсобит, пока  мы тут разбираемся? И комсомол подсобил разок, потом еще разок, а потом это вошло в привычку. Вопрос решился сам собой. Зачем что-то менять, если  и так все прекрасно работает!  И поэтому  каждую осень все поля необъятной страны были усеяны попами многочисленных  студентов, перемещавшихся по грядкам в известной гимнастической позе. 

 

   И все были довольны. Страна получала еду, колхозники зарплату, а студенты лишний месяц валяли дурака.  Не знаю, как кому, а мне нравилось в колхозе. Поят, кормят,  спать укладывают, еще и мешок картошки с собой дают. Правда, иногда бывало тяжеловато. На первом курсе мы чуть дуба не дали . Осень была холодная, земля мерзлая. Еще и дожди каждый  день. Ноги обматывали газетами, чтобы не окоченели в резиновых сапогах. Спасала только огромная печь в старой усадьбе, где нас разместили. Ее быстро набивали дровами, раскочегаривали, и сразу ныряли под одеяла. Отогревались.

 

    Менялись районы, менялись колхозы. Только картошка была вечна. На четвертом курсе  нас поселили в заброшенном сельском клубе. Внешне он больше походил на барак, но  местное начальство это не смущало. Они вставили стекла в пару окон,  вкрутили десяток лампочек,  расставили койки в зале. Все! Добро пожаловать в передовой колхоз, дорогие друзья!  Туалет на улице, душа нет.  Но зато мы вам сердечно рады!

Погода стояла хорошая. После работы все собирались на полянке за клубом, попить пивка и погреться на солнышке.  Разводили костер, жарили грибы. Один раз даже уху сварили из местных ершей.

    В общем, нормально устроились. Через неделю подошел местный начальник. Говорит, есть желающие поработать на перевозке зерна? Нужен водитель на грузовик и два рабочих. А почему бы и нет. А то эта картошка уже задолбала. Надоело ползать в грязи целый день. Тем более, платить обещали от выработки. Мишка Зуев имел профессиональные права, и согласился быть водителем-бригадиром.  А мы с Игорем Зайцевым решили составить ему компанию.

   Так и образовалась бригада Ух.

   Автомобиль  нам достался еще тот. Древний ЗИЛ-164. Как Мишка с ним управлялся- до сих пор не понимаю. Однажды он усадил меня за руль, говорит:- тут -жмешь, тут -дергаешь, тут -втыкаешь, газуешь , еще раз втыкаешь, понятно? 

-Конечно, что тут не понятного. Я ж не идиот. Но только почему-то у меня ничего не втыкалось,  не дергалось, и не тянулось.

    Наконец- ура!- стронулся кое-как, но метров через сто грузовик внезапно заглох.

    - Все- сказал я , вылезая из кабины,-с меня хватит, сам трахайся с этим чудовищем. 

   Мишка поржал, говорит, машина как девочка, нежность любит. Короче, он как-то нашел с ней общий язык. Работа оказалось не такой простой, как мы ее себе представляли. Сначала надо было ехать на зернохранилище. Там загружать мешки килограмм по семьдесят, потом везти их на мельницу, и высыпать зерно в приемный отсек. Обычно грузили пару тонн, и делали несколько ходок в день. Однажды ЗИЛ закапризничал, не захотел заводиться. Мишка понесся в гараж за механиком. Того там не оказалось, как и многих других. Вчера выдали аванс. Тогда он побежал к председателю, потом домой к механику, потом к нам, потом опять в гараж за како-то деталью, потом опять к нам. Мы с Зайцевым, покуривая, наблюдали за этой суетой, отпуская, то и дело, дружеские шуточки. Мишка только злился, и грозил нам кулаком. Когда наконец-таки машину удалость завести, он заорал на нас: 

   - Чего расселись, паразиты, быстро в кабину!

   И мы понеслись за зерном. Время было около трех дня. Можно было сделать только одну ходку до закрытия мельницы. Начали быстро метать зерно в мешки. Заполнив штук тридцать, хотели их уже загрузить, но бригадир орет:

   - Грузи двойную норму, а то вообще ничего не получим. 

 

   Хорошо, ты главный- тебе решать!.. Накидали еще мешков тридцать. Мишка кричит:

   - Мало, давай еще пятнадцать! 

   Сказано- сделано. Насыпали. Теперь нужно было это все загрузить в машину.  На перекуры время не было. И так с трудом успевали. Когда загрузили мешков шестьдесят, в машине что-то крякнуло, и она заметно просела. 

   - Грузи остальное,- командовал Мишка, -рессоры пока еще не распрямились.

   Закончили. Завели монстра, попробовали стронуться с места. Ни в какую. 

   - Говорили мы тебе,- пробормотал Заяц.

    Мишка только зыркнул, и стал пробовать раскачать машину. Вперед-назад. Как ни странно, у него это получилось, и ЗИЛ, жутко рыча, начал медленно набирать скорость. Ехать было где-то полчаса, и Мишка пытался выжать из машины последние лошадиные силы. Он дергал рычаг, газовал, ругался, снова дергал рычаг, снова газовал. Впереди был затяжной подъем. Поначалу, все было хорошо, но где-то к середине холма ЗИЛ заревел, запыхтел и начал заметно терять скорость.       Мишка давил на газ из всех сил, но ничего не помогало. 

   - Прыгайте,- заорал бригадир нам.

   -Ты что, дурак,- возмутились мы!- Хочешь, сам прыгай. 

   - Прыгайте! Делайте, что хотите- толкайте, камни подкладывайте, лишь бы вниз не поехал!

   Пришлось прыгать. Хорошо, скорость была не большая. Заяц ухватил тяжелый камень с обочины, и сунул его под задние колеса. ЗИЛ начал понемногу пробуксовывать. Мы уперлись в кузов, толкая грузовик из последних сил.

 

 

   - Главное, успеть отпрыгнуть, когда назад пойдет,- прокричал Заяц, пропихивая камень вверх по склону.

   Не понимаю, как мы это сделали, но ЗИЛ, на последнем издыхании, вполз на холм.

   - Лезьте назад, - весело заорал бригадир в открытое окно . 

   Перевалив верхнюю точку, грузовик начал постепенно ускоряться.

   -Заяц,- кричу я,- не копошись, а то сейчас уедет.

   Мы на ходу запрыгнули внутрь. Скорость нарастала.

   - Щас быстро домчим,- радовался Мишка.

   Грузовик, казалось, обрел новую жизнь, и радостно несся вниз. Мимо замелькали деревья и кусты. Все быстрее и быстрее.

   - А мы не слишком быстро едем? -забеспокоился Заяц,- нам же поворачивать скоро…

   - Да не боись ты, все будет путем,-успокоил бригадир.

   Еще через пару минут заволновался я.

   - Миша, может все-таки потише поедем, машина то тяжелая?

   Мы оба посмотрели на бригадира. По его  напряженному лицу было понятно, что что-то идет не так. Если раньше он жал на газ, то сейчас, с тем же остервенением давил на тормоз. Но тяжело нагруженный автомобиль и не думал реагировать. Впереди показался наш поворот.

 

 

   - Тормози!- заорали мы, вцепившись в сиденья. 

   - А я что делаю!- проорал он в ответ. 

   ЗИЛ летел. Поворот приближался. Преодолев крутую часть спуска, грузовик как бы одумался,  и начал потихоньку снижать скорость. Но все равно двигался слишком быстро.  Пора было поворачивать. Мишка навалился всем телом на огромный руль. Сидящий рядом Заяц тоже пытался ему помочь. Я вцепился в ручку двери и обреченно ждал конца. Хорошо, что нам никто не попался на перекрестке. Смели бы на хрен. Огромная машина  накренилась, и скрепя рессорами, с трудом вписалась в поворот, заехав правыми колесами на край обочины. Проползла еще метров пятьдесят, и устало остановилась. Спасены, подумал я. Мишка вытер пот со лба, потом улыбнулся, и хитро нам подмигнул. Пронесло. Вдруг, внизу что-то хрустнуло, машину немного повело направо, потом она накренилась, и как в замедленном кино,  аккуратно завалилась на правый бок.  

 

 

   Пришлось выбираться наружу через  дверцу водителя.  Картина была невеселая. Наш ЗИЛ сполз правыми колесами в придорожную канаву, и мягко лег на пригорок с другой  ее стороны.

   Все, приехали! 

   Сзади раздался какой-то треск. Оказалось, что это местный тракторист проезжал мимо, и решил остановиться, посмотреть, в чем дело. От него за версту несло перегаром. Видимо, тоже получил аванс. Он поохал, поцокал, сказал:- Сейчас!..- и куда-то укатил на своей тарахтелке. Попали. Что делать было не понятно. Домов рядом нет, телефона тоже.  Хорошо сигареты еще остались. Покурили, немного успокоились. Хотели Мишке высказать, что мы думаем по этому поводу, но он вдруг вскочил, тыча пальцем на дорогу. 

   – Смотрите, кто-то едет в нашу сторону!

   Оказалось, что местный тракторист направил нам на подмогу огромный  трактор Кировец, водитель которого оказался, на удивление , трезвым и рассудительным.  Сказал, что надо сначала разгрузить машину, потом он ее зацепит ремнями, и вытащит на дорогу.  Мы пытались его уговорить попробовать без разгрузки.  Но водитель был непреклонен.

 - Нет, -говорит,- тащить буду только пустую.

   Делать нечего, пришлось раскидывать груз. Водитель Кировца не подвел. Аккуратно поставил нашего монстра на дорогу , и укатил домой.

   - Что стоите?- пробормотал Мишка, не глядя на нас. -Давайте, грузите назад.

   - Твою ж мать!!! 

   Теперь пришлось закидывать зерно в кузов, но уже с земли, а не с пандуса.

   Мы с Зайцем вдвоем брали мешок, кидали его наверх, а там наш притихший бригадир тащил его на место. Загрузились. Завелись. Поехали. Но теперь не торопясь. Время еще было. Приехали на мельницу. Разгрузились. Все. Конец. Пора домой.

   Итак, как мы провели день? Загрузили пять тонн, разгрузили пять тонн, снова  загрузили пять тонн,  снова разгрузили пять тонн…

Из -за чьей-то скаредности, мы перетаскали двадцать тонн, вместо четырех! Чуть не угробили машину, и сами чуть не угробились!

   Но было весело, и есть что вспомнить!

    Пролетело дней десять. Вернувшись в клуб после работы, мы услышали какой-то гул. Пацаны что-то живо обсуждали. Оказалось, что у нас сменился  руководитель. Вместо спокойного препода Владимирова, который нас не донимал, теперь приехал некто Сундуков. Тоже с кафедры начертательной геометрии.  Он у нас ничего не вел, но какие-то странные слухи о нем ходили. Через некоторое время заявился и сам преподаватель. Он с надменным видом приказал старостам построить группы снаружи, и потом нудным голосом долго читал нотации по поводу нашего поведения. 

 

 

   Что он, мол, не потерпит, и, если что, накажет, вплоть до отчисления. Попугал, попугал, и ушел. Ну и хрен с ним!

   На следующий день мы, как обычно расположились на улице. Только открыли пиво, как раздался крик:

   - Шухер, Сундуков идет!

   Ну что ж такое! Вот привязался. Не дает рабочему человеку после смены отдохнуть! Пришлось бутылки припрятать и бежать в клуб, изображать из себя  рьяных строителей коммунизма. Сундуков уже вовсю наседал на старост. Почему такой бардак, где личный состав, и чем он тут бесконтрольно занимается. Старосты пытались объяснить, что людям надо отдохнуть, заняться личными делами. Кто-то письмо маме пишет, кто-то книжку умную читает.

   - А политинформация у вас когда была? -  не унимался руководитель.

   - Так вот , буквально за день до вашего приезда. Ваш коллега нам рассказывал о сложном международном положении, про гонку вооружений,- отрапортовали старосты.

   - Хорошо. Где списки личного состава?

   - Вот журнал. Тут все записаны.

   - Больные, освобожденные от работы есть?- продолжал Сундуков.

   - Нет пока. Все живы, здоровы, слава богу,

   - Чего?-удивился руководитель.

   - Виноват, слава КПСС,- поправился староста. 

   - Вы что, издеваетесь? Где распорядок дня? Отбой во сколько?- разошелся Сундуков.

   - Так, это, как сказать… Так в 22-00,-замялся староста.

   - Понятно. Бардак!- резюмировал Сундуков.- Ничего, я у вас тут порядок наведу. Вы у меня строем ходить будете. В 21-45 общее построение и вечерняя поверка. Всех проверю по списку.

   И ушел, хлопнув дверью. Пиво допивали в полном молчании. Эх, а ведь  так  все было замечательно. Откуда он взялся этот нехороший человек? Кто его послал на нашу голову?

   В 21-45 все стояли в проходе между коек. Сундуков молча ходил между нас, заглядывая каждому в лицо.

 

 

   - Да, жаль, что вы мне на экзамене не попались, половину бы в армию отправил,-жестко сказал он.

   - Поздно дядя пить боржоми!- раздался дерзкий голос из конца шеренги.

   - Кто сказал?!- взвился преподаватель,- а ну, выйти из строя.

   Строй не шелохнулся. Сундуков грозно двинулся туда, но ничего поделать не мог. В клубе было полутемно, а кто говорил, он не видел.

   - Ах вот вы как! Ну ладно. Все на месте?

   - Так, это… Миклована нет, -замялся староста.

   - Какого еще Миклована? Что вы мне голову морочите?

   - Виноват, студент Микушев отсутствует,-доложил староста.

   - И где он шляется?-наседал Сундуков. 

   - Не могу знать. Может в туалете?

   Сундуков не растерялся. Послал первого попавшегося студента осмотреть санузел, на предмет наличия там пропавшего. Через три минуты поступил доклад об отсутствии кого бы то ни было на объекте. Пусто там, блин!

   - Прекрасно, - обрадовался руководитель,- я так и знал, что у вас тут полный развал дисциплины. И вы мне за это ответите. Где койка отсутствующего?

   - Так  вот она, на сцене,- указал староста.

   - Значит так,- зловеще произнес Сундуков,- сейчас отбой. Всем спать. Молча. А я подожду вашего самовольщика.

   И он, прямо в одежде, улегся на койку Микушева, укрывшись сверху одеялом. Миклован, он же Микушев, был родом из Молдавии. Как он сам говорил,  воду там не пьют.  Поэтому, трезвым на сто процентов его никто не видел. 

В колхозе он познакомился с официанткой из столовой. И судя по всему,  был сейчас на романтическом свидании, сопровождающимся дегустацией портвейна Агдам.  Все про это знали, но сдавать товарища Сундукову не могли.

В клубе повисла тревожная тишина. Слышно было, как тикал чей-то будильник. Никто не спал.  Прошло полчаса. Ничего. Еще полчаса. Опять ничего. Мы уже все извелись. Куда он подевался? Наконец, минут через пятнадцать тихо скрипнула входная дверь. В клубе было темно. Лишь только свет от уличного фонаря кое-где пробивался в оконца.

   Бац! -Так, это он на бак с водой натолкнулся. Пятнадцать метров до цели.

   Бум!  - Налетел на  кровать. Десять метров до цели.

 

      Бабах!-  Оступился на ступеньках. Пять метров до цели.

      Хрясь! - Уронил стул возле койки. Один метр до цели.

      Скрип-скрип! -Топчется возле койки. Видимо раздевается. Цель рядом.

      И тут из-под одеяла, выскакивает Сундуков, не дожидаясь, пока нарушитель на него уляжется.

   - Ага,-радостно завопил он, ослепляя Миклована ярким светом фонаря.- Попался, паразит!

   - А-а-а, -заорал с перепугу несчастный гулена, отшатнулся назад, запутался в спущенных штанах, и с грохотом рухнул всем телом на валявшийся стул.    Сначала раздался ужасный треск, потом истошный вопль:- Твою мать, это что за херня-я-я!

Сундуков не успокаивался.

   - Свет включите! А ну встать, как фамилия? Вы что, пьяны?- скакал он вокруг поверженного врага.

   - Так, староста, немедленно мне объяснительную сюда. Все данные на этого субъекта. А вы будете отчислены из института немедленно. За аморальный образ жизни и пьянство. Вам понятно? 

   - Ты кто такой?- недоуменно спросил Миклован, поднимая на препода мутные глаза, - ты че, охренел?  Да я тебе щас по хлебалу дам!

   И он начал медленно подниматься.

   -  Вот видите, вы все свидетели: нападение на руководителя при исполнении. Тебя еще и посадят, если не угомонишься,- не унимался Сундуков, двигаясь бочком к выходу.- Ладно, объяснительную завтра, а то и вас отчислю,- напоследок произнес он, и выскочил на улицу.

      …Фу, что это было?

   Миклована подняли, осмотрели, уложили. Он и вправду был, мягко говоря, нетрезв. Утро выдалось тревожное. Бузотер почти ничего не помнил, только хлопал глазами, и спрашивал: 

   - Я тут сильно выпендривался?

   Ну наши пацаны ему  радостно наплели, что он якобы нецензурно обозвал руководителя, потом дал ему поджопник, сообщил, на чем он его вертел, и тд. Миклован наверное бы чокнулся от этих слов, если бы староста не разогнал шутников, и не объяснил ему реальную ситуацию. Она была не такая,конечно, но тоже хреновая. Сундуков приходил с утра, вызвал старосту, взял объяснительную, и куда-то ушел. Потом вернулся с телефонограммой из деканата, которая гласила, что студент Микушев считается отчисленным из института за хулиганство, документы отправлены в военкомат.    Занавес!

   После работы собрались на совет. Что делать-то? На Миклована было больно смотреть. Погорел парень ни за что. Тут кто-то говорит, стойте, у меня подруга с ИЭФа в другом колхозе.  Вчера  на почту ходил, по телефону  с ней разговаривал. Так она сказала, что у них  там шухер, комиссия из института приезжает. Даже проректор будет, вроде. До этого колхоза было километров шестьдесят. Завтра выходной, можем попробовать рвануть. Все равно, других вариантов нет.

   С утра, мы с Саней Ястребковым, старостой группы Миклована, на попутках и  местных автобусах отправились в дорогу. Кое -как добрались до места. Нашли руководителя.  Тот сказал:- да, были.  Час назад уехали в штаб, в соседний колхоз. На вопрос как туда добраться, махнул рукой на стоящий рядом  ЛиАЗ: эти едут туда. Мы с трудом нашли свободные места.

   Автобус был набит студентами- первокурсники электротехнического факультета. Они вели себя, как дети, дурачились, орали, как и мы когда-то. Потом решили затянуть что-то духоподъемное, и запели:- “Это слон, это слон, грязный большой и вонючий слон! “

   Кто не знает, слонами называли нас, студентов механиков. Как и мы, в свою очередь, называли радистов паяльниками, а электриков утюгами. Никто на это не обижался, если шутки не переходили границы, как сейчас. Смотрю, Саня напрягся, желваки заходили, кулаки сжались.  

 

   Ну, думаю, все , сейчас начнет метелить целый автобус. Пропал Микушев.

   Я говорю:- Тихо! Мы на святое дело идем, друга с кичи выручать. Хрен с ними, с этими придурками. Не до них сейчас.

   Смотрю, вроде подействовало. К счастью,  нам  надо было скоро выходить. С трудом вытолкал Саню из автобуса, и помахал рукой электрикам. Повезло вам сегодня, пацаны.

   Нашли штаб, зашли внутрь. Шло какое-то совещание. Решили подождать проректора. Через некоторое время мимо проходил председатель профкома нашего института Толик Турьев. Я к нему, говорю, беда, выручай. Он в ответ, подожди полчасика, будет перерыв, все расскажешь.

   Когда он освободился, мы ему все в красках обрисовали. Он долго смеялся. Говорит, узнаю старика Сундукова. Вы у него не первые. Решили, что проректора ждать бесполезно, он занят до вечера, потом будет усталый и раздраженный. Лучше Толик ему завтра сам все расскажет. Подумают, что можно сделать.

   К вечеру добрались  назад. Миклован ходил за нами, как привязанный. Все спрашивал:- точно помогут?

   - Иди уже выпей чего-нибудь и успокойся,-отмахнулся я,- сейчас все равно уже ничего не сделать.  Надо ждать!

   В понедельник с утра пришел Сундуков. Вид у него был какой-то растерянный. Позвал старосту, сказал, что звонили из института, и сообщили, что отчисление откладывается до решения по этому вопросу комитета комсомола факультета. Видимо ему там еще что-то  такое сказали, что после этого он у нас практически не появлялся. 

   Ура, сработало! Пришлось обмыть победу общим распитием шикарного местного пива!

   Когда мы рассказали эту историю на заседании комитета комсомола, все тоже поржали.

   - У моего друга этот Сундуков курсовик принимал неразвернутым,- говорит секретарь комитета.

   - Как это?- удивились мы.

   - А так. Он смотрит в свернутый ватман, как в подзорную трубу, и говорит, товарищ студент,  у вас линия не той толщины. Студент, говорит, не может быть.  А какая?

   Тогда Сундуков разворачивает ватман и красной шариковой ручкой чиркает по нему: вот эта, и вот эта!

 

   Студент в шоке. Теперь же весь курсовик надо перечерчивать. А препод улыбается. Сделал пакость и радуется.

   - Вот урод!- говорю я.

   - Вот именно. Так что, ребята, вам повезло, что это был  именно Сундуков, а не кто-нибудь другой. 

   Тогда бы разговор был бы короткий. Иди парень, учись, и больше не залетай,- секретарь поднялся и пожал нам руки. -Молодцы, что товарища  не бросили. Ценю.